"Пора было опускаться. Воздух стал слишком разреженным, и крылья больше не держали его на нужной высоте. Он выбрал ущелье и медленно, кругами, полетел к его дну. Спуск оказался слишком долгим, отвесные скальные стенки становились гладкими и напоминали теперь искусственно воздвигнутые крепостные стены; они замыкали узкое пространство расселины со всех сторон.
Усталые крылья больше не держали в воздухе. Роняя перья, он почти падал и лишь у самого дна несколькими сильными взмахами предотвратил удар о землю.
Мир узкого колодца, в котором он очутился, оказался серым и мрачным. Лишь далеко на самом верху оставалось синее, живое пятно неба. Все остальное было серым и неживым. Он понял, что полет был последним. Никогда он больше не поднимется в воздух, и придется искать другой выход из пропасти, в которую он так неосторожно позволил увлечь себя воздушным потоком.
Но поиски выхода не увенчались успехом. Колодец был совсем небольшим. На его дне, усыпанном обломками камней, не росла даже трава, а стены со всех сторон вздымались вверх с одинаковой тяжеловесной неприступностью. Выхода из ущелья не было. Он снова стал человеком и должен был искать другой, человеческий выход из ситуации, в которую его вовлекла неосторожная игра с крыльями.
Он сел на обломок скалы и задумался. у него не было цепких когтей, чтобы лазить по камням, и не было больше крыльев, чтобы лететь по воздуху. Зато у него было нечто гораздо более ценное - человеческая память и разум, способный обобщать, делать выводы из прежних ошибок.
...безвыходных положений не бывает, все зависит от цены, которую ты готов заплатить для изменения ситуации...
Он встал и подошел к стене. Она была твердой. Она была холодной. Она казалась совершенно неприступной.
...Он попробовал. Глубокая ссадина на лбу и вмятина в камне - вот и все, чего он добился.
- Зачем же ты так... - сказал он молчавшей скале. - Зачем? - И снова увидел ту вмятину...Человеческое тело должно быть значительно мягче скалы - откуда же взялась вмятина?
Он попробовал снова. Теперь уже плавно наращивая усилие. Он уперся в скалу плечом и давил так, что хрустнули суставы, и резкая боль пронзила плечо, но почти сразу понял, что хрустели не его суставы - хрустела скала.
Материал, слагавший ее, оказался похожим на застывшую пену и лишь снаружи выглядел монолитным и неприступным. Теперь, под сломанной коркой, она легко поддавалась его усилиям. Он шел вперед, не слишком напрягаясь, лишь выставив вперед плечо, словно нос разбивающего лед корабля.
Он шел сквозь бесконечный хруст и шелест, сквозь облако блестящей радужной пыли и все время думал о том, какими неприступными выглядели эти скалы, полностью прогнившие изнутри, превратившиеся в застывшую мыльную пену. Миллионы высушенных мыльных пузырей - и ничего более.
Он шел и думал о тех, кто до него оказался в таком же колодце и принял этот мираж неприступности за подлинность. Но она оказалась условностью. Чем-то эфемерным, чем-то таким, что превращалось в радужную пыль, если хорошенько нажать...
Когда сумма его усилий превысила сопротивление среды, он выбрался из ловушки".
Current music: Mylene Farmer - Beyond my control